Творчество Юрия Левитанского, по существу, неразрывно связано со всеми дорогами и порывами поэтов, пришедших с войны, оно также закалялось на военных дорогах, так же предано людям своего времени. И есть в его замечательной поэзии то, что переносит ее к новым людям, к новым временам, есть крылья поэтически осознанной и возвышенной жизни.Я очень жалею, что поздно узнал поэзию Левитанского, ее очень не хватало на нашей послевоенной перекличке, она бы открыла еще одну характерность нашей поэзии — тонкую углубленность мыслей и чувства, акварель душевных переживаний. Но Левитанский и тогда, и сейчас — человек тихий, стихи он выдает скупо, расстается с ними так неохотно и застенчиво, что диву даешься. Зато и стихи Левитанского все выношены и отточены, и в самих стихах нет суеты. Все они написаны как бы для себя, как насущная потребность высказаться, за каждым его стихотворением видишь причину, и каждое имеет продолжение.
С самого начала было заметно художественное своеобразие стихов Юрия Левитанского — у него своя интонация, свои рифмы, свои краски, а главное, есть то неуловимое свое, что делает поэта, — свой талант жить, и думать о жизни, и выражать это сильными и волнующими стихами.
Михаил Луконин
ПЕРВАЯ КРОВЬ
Из старой тетради
А первую кровь мы видели так.
Снегом нас обдавая,
легкие танки берут разбег,
выскочив на большак.
Дымное зарево впереди.
Скоро передовая.
Сбоку идет старшина Свиридов,
командует —
шире шаг!
Потом обгоняют нас на рысях
конники в вихре белом.
У эскадронного — белый чуб
да на щеке рубец.
У эскадронного по бокам —
шашка и парабеллум,
лихо несет его вороной
в яблоках
жеребец.
А нам шагать еще и шагать —
служба наша такая.
Мы, говорят, царица полей —
это, конечно, так.
Нам шагать себе и шагать,
службу не попрекая,
сбоку идет старшина Свиридов,
командует —
шире шаг!
И вдруг навстречу нам, из леска,
словно бы от погони,
оттуда, где орудийный гром
ухает без конца,
мчатся лошади без людей,
дикие скачут кони,
кровь на загривке у вороного
в яблоках
жеребца.
Так и запомнилось навсегда.
Дикие кони скачут.
Черная лошадиная кровь
падает на большак.
Дымное зарево впереди.
Бабы в деревне плачут.
Сбоку идет старшина Свиридов,
командует —
шире шаг!
Это —
сплетенье вьюги
с песенкою дрозда.
Это —
синицей в руки
выпавшая звезда.
Это —
звезда и полночь,
дождь, на воде круги.
Этот призыв на помощь —
музыка, помоги!
Юрий Левитанский (1922-1996) не раз называл себя «поздним» поэтом, подразумевая, что наиболее значительные вещи созданы им в зрелом возрасте. На мой взгляд, это не совсем так: среди его ранних стихотворений немало таких, которыми можно было бы гордиться всю жизнь. Однако поэт неохотно вспоминал о начальном периоде своего творчества, «перечеркнув» его в 1956 году после разоблачения сталинских репрессий. Тем не менее, стихи из первых его сборников, вошедшие в книгу, составленную последней женой и верной хранительницей наследия Юрия Левитанского Ириной Машковской, говорят о его незаурядном таланте, проявившемся с самых первых лет сочинительства.
А вот что точно было поздним – так это признание, вернее, осознание масштаба таланта этого выдающегося поэта. Возможно, это субъективные воспоминания, но еще на моей детско-юношеской памяти Юрий Левитанский числился одним из множества «неплохих» поэтов, запомнившимся массовому читателю, в первую очередь, «Диалогом у новогодней елки», популярным шлягером 70-х годов. Как ни парадоксально, этот «Диалог» на долгие годы заслонил от широкого читателя куда более глубокие стихотворения, уже существовавшие в те годы, но не оцененные по достоинству. И только сейчас, через 12 лет после смерти Юрия Левитанского (а за последние лет 10 своей жизни он почти ничего и не написал), я понимаю, что его звезда на поэтическом небосклоне – первой величины. И книга «Стихотворения» очень помогла мне утвердиться в этом, давно вызревавшем, мнении.
