Ярослав СмеляковСтихотворения
Кремлёвские елки
Счастливый человек
Опять начинается сказка
Поэты
Элегическое стихотворение
Манон Леско
Признанье
Юрий Гагарин
Казармы гражданской войны
Читает автор
Имя Ярослава Смелякова прочно врублено в историю советской поэзии: Не «вписано», а именно врублено. Это будет вернее. Его дебют был ярким к смелым.
В 30-е годы Смелякова знали и любили за крепкий стих, широкую замашку рабочего, «своего» парня, настоящего комсомольского поэта. Последующие годы усилили его известность, однако к чувству «свойскости» прибавилось серьезное уважение, расширялся круг читателей, стала ясна генеральная линия его поэзии, прояснились истоки и традиции.
В начале 60-х годов Я. Смеляков осуществил смелый замысел, соединив под одной обложкой стихи разных лет. Разделы именовались - «Пятидесятые годы», Сороковые годы»... Да, да, шли они именно в таком порядке. Иными словами, он поставил вперед самое современное, горячее, сегодняшнее и лишь после этого повел нас за собой в минувшие годы. И что же? Его поэзия выдержала испытание временем. Стихи оказались «живучими» потому, что Смеляков рос вместе с жизнью. И потому, Что было в его позиции твердое я последовательное отстаивание одних и тех же принципов.
Стихи Смелякова демократичны по существу. Он пишет о рабочем человеке. В морали труженика он видит и мораль времени. Его «простой» человек v исполнен чувства собственного достоинства. Он вовсе и не прост, если брать понятие простоты широко, как свойство духовной организации личности. Его герой горд, умен, понятлив в вопросах общественных и сметлив практической сметкой человека, которому очки не вотрешь разными отвлеченными материями; он видит, чувствует, осязает правду о времени и о себе.
Поэзию Смелякова называют романтической. Да, Смеляков был и остаётся романтиком, если под этим словом понимать идеал. Для него Революция пишется с большой буквы, и ее человече¬ская суть, туманное начало, защита революцией широких масс тружеников — главный источник поэзии. Но Смелякову, как, может быть, никому другому, ненавистна показная сторона хилой романтики общих мест и общих слов. Он видит в жизни героическое, великое, прекрасное начало и хочет вернуть красоту идеала в жизнь. Он сказал о своих стихах:
Я их писал не то чтоб кровью,
Но все .же времени черты
Изображал без суесловья
И без дешевой суеты.
Может быть, поэтому он и в форме своих стихов любит такие вот уточнения и суровые оговорки: «Скажу открыто, а не в скобках...», «Не из кокетстве, не из позы я заявляю не тая...» .
Смеляков — сторонник поэзии действенной, а не красноречивой. Он уверовал сам и хочет, чтобы и мы все поняли простую истину, что «правдою трудной и черствой у нас полагается жить».
Смеляков — мастер точного эпитета. Его определения сжаты, лаконичны, проникают в самую суть поэтического явления. Они не броски сами по себе, а именно точны, то есть целесообразны. «Огромная» Россия? Почти банальность, не правда ли? Или детское определение. Но поставьте его в фокус строфы Смелякова:
Суровы глаза голубые,
Сияние молний в избе.
И ветры огромной России
Скорбят и ликуют в трубе.
Ведь это про старуху, что сидит у прялки в маленькой горенке, и одновременно! - про судьбу народную. А какой ветер истории ворвался в стихи! «Скорбят и ликуют» не ветры. Конечно, судьбы людские, и молнии зажглись не в холодных тучах — в душах, в глазах... Так вести поэтическую речь может у нас один Ярослав Смеляков, это его почерк. Героические метафоры, трубный голос стиха никогда не переходит в горловой пафос, риторику. И если он кончает стихотворение, например, словами: «Сигнальте бой, сигнальте бой, горнисты, трубите наступленье, трубачи!», то можете быть уверены, что в начале стихотворения вы ощутите в собственных руках «рожок, в который протрубил Мадрид начало битв тридцать шестого года», да не просто рожок, а «тускло-золотой», «со вмятинами»... Вы должны почувство¬вать его холодноватую тяжесть, согреть его в своей руке, и лишь потом поэт подымет голос выше и выше, к высоким словам, которым вы уже не можете не поверить — стихотворение властно поведет вас за собой!
Смеляков — поэт современный во всем, без натуги. Он не меньше других русских художников любит наши просторы, наши березки, дымки над сельскими крышами. Но, «видно» уж так воспитала меня городская среда», - признается он – «что ближе мне воздух металла и гул коллективный труда». Дело не только в рабочей теме — в реальном мироощущении поэта. Полемически, разумеется, сказано: «люблю, когда он разворочен, тот самый прелестный пейзаж», но разве не ясно, против чего выступает здесь поэт? Против игры в идиллии. За поэзию реальности. За пафос строительства жизни на прочных основах справедливости и добра, вот почему Ярослав Смеляков безусловно русское явление по «самой строчечной сути» своей, по отличной традиции большой русской поэзии.
Владимир Огнев