Под балконом толпа — не то, чтоб большая, но заметно осложняющая движение транспорта. Нарядная, улыбчивая и какая-то... особая, что ли? Если сложить воедино все лица, получится коллективный портрет типичного интеллигента средних лет. Правда, то тут, то там попадаются тинейджеры. Странно, ведь вроде бы это не их музыка...Артем, 17 лет: — Да мы просто так зашли... Нет, Окуджаву не слушаю. Не прикалывает как-то. Мы тут с девчонками потусуемся немного, потом дальше пойдем. Лика, Женя, Олег, 14 лет: — Мы любим Окуджаву! Нет, серьезно — с чего ты взяла, что это песни какого-то одного поколения? Они для всех! Мы их сами часто поем, в переходе — Олег играет, я пою, а Женька подпевает. Это настоящая, красивая музыка, ее в кайф слушать.
У старшего поколения — свои причины любви к Окуджаве.
— Что значат для меня эти песни? Слеты, костры, гитары... Это моя молодость. (Ольга, 40 лет.)
— Мы эти песни всю жизнь слушаем и детей к ним приучаем. Окуджава вернул людям представление о вечном. Когда смысл слова «культура— стал затираться, он его восстановил... (Семья Красногорских — папа, мама, сын.)
В самом центре толпы пожилой дядька лет семидесяти подпевает и приплясывает, размахивая кепкой. Направляюсь к нему.
— Окуджава — это настроение любви, это праздник! Он здесь, среди нас. Да чего там! Окуджава — наше все, так и пиши.
— Я люблю песни Окуджавы, потому что они добрые. (Наташа, 10 лет.)
Через каждые пять минут под балконом медленно и важно проплывает абсолютно пустой синий троллейбус: видимо, совсем перекрыть движение оказалось невозможным. Это совпадение, вызывающее одобрительные возгласы и смешки, выглядит слегка абсурдным, но трогательным юбилейным сюрпризом.
Марина Гордон
