Папа и мама ушли к дяде Косте.У Саши и Вали - гости.
И придумали Саша с сестрою:
"Давайте устроим
Оркестр".
И устроили:
Валя - на рояли,
Юля - на кастрюле,
Лешка - на ложках,
Саша - на трубе, -
Представляете себе?
Кошка - в окошко,
Кот - под комод,
Дог - со всех ног
Hа порог
И на улицу.
И по всем по этажам -
Страшный шум, страшный гам;
Кричат во втором:
"Рушится дом!
Провалился этаж!"
Схватили саквояж
Лампу, сервиз
И - вниз.
А в первом говорят:
"Без сомнения -
Hаводнение".
Захватили сундуки
И - на чердаки.
А на улице, где дом,
Разгром:
Очень страшно, очень жутко,
Своротила лошадь будку.
Страшный шум, страшный крик, -
В лавку въехал грузовик...
Прибегает управдом:
"Почему такой содом?
Где пожар, где обвал?!" -
И оркестр увидал:
Валя - на рояли,
Юля - на кастрюле,
Лешка - на ложках,
Саша - на трубе, -
Представляете себе?
А дворник дал
Пожарный сигнал,
И по этому сигналу
Часть тотчас же прискакала:
"Где горит? где горит?" -
Управдом говорит:
"Hет пожара здесь, - поверьте,
Все несчастье тут - в концерте".
Папа и мама на улице Лассаля
и то - услыхали,
Что за шум, что за гром.
Ах, несчастие дома.
Побежали так, что папа
Потерял платок и шляпу.
Папа с мамой прибегают,
Папе дети говорят:
"Тише, - здесь оркестр играет!"
Hу-ка, вместе, дружно в лад:
Валя - на рояли,
Юля - на кастрюле,
Лешка - на ложках,
Саша - на трубе, -
Представляете себе?
Владимиров, Ю.
Чудаки
Издательство: М.: Малыш
Переплет: мягкий; 20 страниц; 1990 г.
Самый молодой обэриут, Юрий Владимиров работал в Ленинграде в журналах Чиж и Еж, считал себя учеником С. Я. Маршака. Жизнь его была коротка (1908-1931 гг.), написал он немного, но это немногое оставило яркий след в детской поэзии. В книгу вошли его стихотворения 1928-1930 годов: "Чудаки", "Евсей", "Оркестр", "Барабан", "Ниночкины покупки".
Его при жизни которого считали гением и о котором о его жизни и смерти мы практически ничего не знали. Владимиров Юрий Дмитриевич, 1909–1931, детский поэт, писатель-Представитель последней группы авангарда в России ОБЭРИУ (Объединение реального искусства), возникшей и существовавшей в Ленинграде в период начала гонений на авангардное искусство в советском государстве (1926-нач.30-х гг.). Ее основали молодые поэты Д.Хармс, А.Введенский, Н.Заболоцкий. В состав входили И.Бехтерев, Б.Левин, А.Разумовский, Ю.Владимиров-Из петербургской дворянской семьи. Его первая книга "Ниночкины покупки" была издана в 1928 г. При жизни опубликовал еще шесть книг для детей: Оркестр (Л., 1929), Евсей (М., 1930), На яхте (М.-Л., 1930), Синяя точка (М.-Л., 1930), Чудаки (М., 1930), Мотобот "Профинтерн" (М.-Л., 1931), Самолет (М., 1931) Стихи (М., 1940) и Кошкин Дом (М., 1941) изданы посмертно. Судьба недетских произведений Владимирова неизвестна. Его родители были высланы из Ленинграда в "Кировском потоке". Сохранился лишь один рассказ – "Физкультурник" (машинопись с авторской правкой), который может рассматриваться исследователями как образец обэриутской прозы / опубликован И. Левиным (Slavica Hierosolymitana. 1981. Vol. 4. Pp. 357-359), написавшим также содержательную вступительную заметку, где он устанавливает точные даты жизни Владимирова, так и не исправленные в советских изданиях – в последнем по времени замечательном собрании детских стихотворений Владимирова И. Мазнин указывает: (1908-1931) /см. Владимиров Ю. Чудаки. М., 1985/. <По иронии случая, в данной книге тоже опечатка: год рожд. "1990", исправлен мною на 1909 г. – С. В.> Желая положить конец выступлениям обэриутов в общежитиях, клубах, воинских частях и т.д. ленинградская молодежная газета «Смена» поместила статью «Реакционное жонглерство» (9 апреля 1930 года), имевшую подзаголовок: «Об одной вылазке литературных хулиганов». Тут прямо говорилось, что «литературные хулиганы» (читай: обэриуты) ничем не отличаются от классового врага. Автор статьи воспроизводил, очевидно, реальный диалог «пролетарского студенчества» с обэриутами: «Владимиров (самый молодой обэриут Юрий Владимиров. — Вл.Г.) с неподражаемой нагластью назвал собравшихся дикарями, которые попав в европейский город, увидели там автомобиль. Владимиров умер от туберкулеза двадцати двух лет. "На панихиду <по Ю. Владимирову – А. К., А. У.> Хармс не пришел, – вспоминал А. Пантелеев. – Меня это страшно удивило. И, помню, при встрече я спросил у него (помню, что был этот разговор на Николаевском мосту), почему он не пришел. И, помню, он ответил: – Я никогда никого не провожаю".
