БАБУШКА И ВНУЧЕКПод окном чулок старушка
Вяжет в комнатке уютной
И в очки свои большие
Смотрит в угол поминутно.
А в углу кудрявый мальчик
Молча к стенке прислонился;
На лице его забота,
Взгляд на что-то устремился.
"Что сидишь всё дома, внучек?
Шел бы в сад, копал бы грядки
Или кликнул бы сестренку,
Поиграл бы с ней в лошадки.
Кабы силы да здоровье,
И сама бы с вами, детки,
Побрела я на лужайку;
Дни такие стали редки.
Уж трава желтеет в поле,
Листья падают сухие;
Скоро птички-щебетуньи
Улетят в края чужие!
Присмирел ты что-то, Ваня,
Всё стоишь сложивши ручки;
Посмотри, как светит солнце,
Ни одной на небе тучки!
Что за тишь! Не клонит ветер
Ни былинки, ни цветочка.
Не дождешься ты такого
Благодатного денечка!"
Подошел к старушке внучек
И головкою курчавой
К ней припал; глаза большие
На нее глядят лукаво...
"Знать, гостинцу захотелось?
Винных ягод, винограда?
Ну поди возьми в комоде".
- "Нет, гостинца мне не надо!"
- "Уж чего-нибудь да хочешь...
Или, может, напроказил?
Может, сам, когда спала я,
Ты в комод без спросу лазил?
Может, вытащил закладку
Ты из святцев для потехи?
Ну постой же... За проказы
Будет внучку на орехи!"
- "Нет, в комод я твой не лазил;
Не таскал твоей закладки".
- "Так, пожалуй, не задул ли
Перед образом лампадки?"
- "Нет, бабуся, не шалил я;
А вчера, меня целуя,
Ты сказала: "Будешь умник -
Всё тогда тебе куплю я...""
- "Ишь ведь память-то какая!
Что ж купить тебе? Лошадку?
Оловянную посуду
Или грабли да лопатку?"
- "Нет! уж ты мне покупала
И лошадку, и посуду.
Сумку мне купи, бабуся,
В школу с ней ходить я буду".
- "Ай да Ваня! Хочет в школу,
За букварь да за указку.
Где тебе! Садись-ка лучше,
Расскажу тебе я сказку..."
- "Уж и так мне много сказок
Ты, бабуся, говорила;
Если знаешь, расскажи мне
Лучше то, что вправду было.
Шел вчера я мимо школы.
Сколько там детей, родная!
Как рассказывал учитель,
Долго слушал у окна я.
Слушал я - какие земли
Есть за дальними морями...
Города, леса какие
С злыми, страшными зверями.
Он рассказывал: где жарко,
Где всегда стоят морозы,
Отчего дожди, туманы,
Отчего бывают грозы...
И еще - как люди жили
Прежде нас и чем питались;
Как они не знали бога
И болванам поклонялись.
Рисовали тоже дети,
Много я глядел тетрадок, -
Кто глаза, кто нос выводит,
А кто домик да лошадок.
А как кончилось ученье,
Стали хором петь. В окошко
И меня втащил учитель,
Говорит: "Пой с нами, крошка!
Да проси, чтоб присылали
В школу к нам тебя родные,
Все вы скажете спасибо
Ей, как будете большие".
Отпусти меня! Бабусю
Я за это расцелую
И каких тебе картинок
Распрекрасных нарисую!"
И впились в лицо старушки
Глазки бойкие ребенка;
И морщинистую шею
Обвила его ручонка.
На глазах старушки слезы:
"Это божие внушенье!
Будь по-твоему, голубчик,
Знаю я, что свет - ученье.
Бегай в школу, Ваня; только
Спеси там не набирайся;
Как обучишься наукам,
Темным людом не гнушайся!"
Чуть со стула резвый мальчик
Не стащил ее. Пустился
Вон из комнаты, и мигом
Уж в саду он очутился.
И уж русая головка
В темной зелени мелькает...
А старушка то смеется,
То слезинку утирает.
<1878>
ПЛЕЩЕЕВ Алексей Николаевич [1825-1893] - русский поэт.
Как человек, Плещеев отличался не омрачаемой ничем чистотой души; среди жестких и частых толчков реальности, даже изнемогая под ними, он все-таки продолжал оставаться чистейшим идеалистом и звал других на такую же идеальную службу человечеству, ни разу не изменил себе, «нигде и никогда (как было сказано в стихотворном адресе по случаю его сорокалетнего юбилея) не поступясь пред светом благими чувствами». Поэзия Плещеева есть во многом выражение и отражение его жизни. Он принадлежит к категории поэтов с совершенно определённым характером, сущность которого исчерпывается каким-нибудь одним мотивом, группирующим вокруг себя свои видоизменения и разветвления, всегда сохраняющие, однако, ненарушимым основной фундамент. В поэзии Плещеев этот мотив — гуманность в самом обширном и благородном значении слова. Будучи применена преимущественно к окружавшим поэта явлениям общественным, эта гуманность естественно должна была принять элегический характер, но его грусть всегда сопровождается непоколебимой верой в победу — рано или поздно — добра над злом; в этом отношении не лишено значения то обстоятельство, что первым стихотворением Плещеев было столь популярное «Вперёд», в котором поэт требует от призываемых им «на доблестный подвиг» друзей, чтобы они отреклись «от страха и сомненья», ибо в небесах видна «заря святого искупленья» и т. д. И таких стихотворений у Плещеева гораздо больше, чем тех, где выражаются безнадёжное уныние, сомнение, разочарование и т. п. При своём чисто поэтическом достоинстве (отнюдь, однако, не позволяющем причислить Плещеева к поэтам первостепенным уже по однообразию его мотивов) они составляют также общественную, гражданскую сторону его поэзии, действуя оживляющим и укрепляющим образом. Многие стихи Плещеева положены на музыку («Ни слова, о друг мой…» П. И. Чайковского, «Ночь пролетала над миром» Н. А. Римского-Корсакова).
Одно из самых видных мест занимает Плещеев в литературе детской; его стихотворения из детской жизни и посвященные детям (сборник «Подснежник») как нельзя больше соответствуют своей цели свежестью чувства, благородством мысли и безыскусственностью, но в то же время художественностью внешней формы.
