Стихотворение «Скрипка и немножко нервно» было написано в 1914 году. Как часто бывает у Маяковского, реальная ситуация в его произведениях переводится во внутреннюю, психологическую, а затем перерастает в философскую, расширяющуюся до размеров Вселенной.Перед нами разворачивается фантастическая сцена. Мы можем предположить, что герой пришел на концерт и слушает музыку, исполняемую оркестром. Но внезапно оркестр оживает. Каждый из инструментов раскрывает свой характер, каждый оказывается индивидуальностью. При этом автор демонстрирует свои ассоциации от звучания разных музыкальных инструментов, свое видение их характеров. Таким образом, стихотворение представляет собой одну развернутую метафору, где под оркестром подразумевается человеческое общество, а под скрипкой – душа лирического героя.
Мы становимся свидетелями душевной трагедии скрипки. Ее не слышат и не понимают, а она не может играть в лад со всем оркестром: «без слов, без такта».
Скрипка пытается что-то доказать, что-то донести до окружающих, но ее не слушают, считают «дурой». Не выдержав непонимания и безразличия, та начинает биться в истерике, рыдать. Но барабан, к которому в основном, были обращен слова скрипки, остался равнодушен к ее беде. Да и остальные инструменты – медная тарелка, геликон – не поняли скрипкиной беды.
Интересно, что под беседой инструментов подразумевается какая-то музыкальная партия, исполняемая оркестром. Автор мастерски передает «индивидуальный» голос каждого через их речь. Барабанную дробь он имитирует словами «"Хорошо, хорошо, хорошо!», тарелка «вылязгивала»: «Что это?» «Как это?», геликон - крикнул: «Дура,
плакса, вытри!».
Только один лирический герой понимает скрипку. Он видит в ней единственную родственную душу
Маяковский В. В. «Скрипка и немножко нервно»
Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
"Хорошо, хорошо, хорошо!"
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
"Что это?"
"Как это?"
А когда геликон -
меднорожий,
потный,
крикнул:
"Дура,
плакса,
вытри!" -
я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
"Боже!",
бросился на деревянную шею:
"Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору -
а доказать ничего не умею!"
Музыканты смеются:
"Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!"
А мне - наплевать!
Я - хороший.
"Знаете что, скрипка?
Давайте -
будем жить вместе!
А?"
1914.
читает Александр Лазарев
Известный российский актер Лазарев Александр Сергеевич (старший) родился 3 января 1938 года в Ленинграде. После окончания средней школы поступил в Школу-студию МХАТ. С 1959 — актер Московского академического театра имени Вл.Маяковского, где прослужил до конца своих дней. За свою творческую жизнь актер сыграл более 70 ролей в кино.
Маяковский Владимир Владимирович (1893 – 1930)
Русский советский поэт. Родился в Грузии, в селе Багдади, в семье лесничего.
С 1902 г. учился в гимназии в Кутаиси, затем в Москве, куда после смерти отца переехал вместе со своей семьей. В 1908 г. оставил гимназию, отдавшись подпольной революционной работе. В пятнадцатилетнем возрасте вступил в РСДРП(б), выполнял пропагандистские задания. Трижды подвергался аресту, в 1909 г. сидел в Бутырской тюрьме в одиночке. Там и начал писать стихи. С 1911 г. занимался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Примкнув к кубофутуристам, в 1912 г. опубликовал первое стихотворение — «Ночь» — в футуристическом сборнике «Пощечина общественному вкусу». Эпос и лирика, разящая сатира и агитационные плакаты РОСТА — на всем этом многообразии жанров Маяковского лежит печать его самобытности. В лирико-эпических поэмах «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо!» поэт воплотил мысли и чувства человека социалистического общества, черты эпохи. Маяковский мощно влиял на прогрессивную поэзию мира —у него учились Иоганнес Бехер и Луи Арагон, Назым Хикмет и Пабло Неруда. В поздних произведениях “Клоп” и “Баня” звучит мощная сатира с элементами антиутопии на советскую действительность.
В 1930 году покончил жизнь самоубийством, не вынеся внутреннего конфликта с “бронзовым” советским веком, в 1930 г., похоронен на Новодевичьем кладбище.
