К. ГОЦЦИ(1720—1806)
ПРИНЦЕССА ТУРАНДОТ
КОМПОЗИЦИЯ СПЕКТАКЛЯ ТЕАТРА им. Е. ВАХТАНГОВА
Музыка Н. Сизова и А. Козловского
Алтоум М. Дадыко
Турандот Ю. Борисова
Адельма Л. Максакова
Зелима Е. Райкина
Скирина Н. Нехлопоченко
Тимур А. Кацынский
Калаф В. Лановой
Барах Г. Дунц
Измаил Е. Федоров
Панталоне Ю. Яковлев
Тарталья Н. Гриценко
Труффальдино Э. Зорин
Бригелла М. Ульянов
Ведущий В. Шлезингер
Февраль 1922 года. В голодной послевоенной Москве, жившей в то время без света и тепла, родилась сказка, наивная, смешная и увлекатель¬ная. Сказка, где актеры «играли в театр», старинный венецианский театр. Это была знаменитая «Принцесса Турандот» Карло Гоцци и Евгения Вахтангова, ибо режиссер выступил в этом спектакле на равных правах авторства с драматургом XVIII века. На сцене Третьей студии МХАТ в исполнении неопытных дебютантов, недавних студентов и начинающих актеров — Юрия Завадского, Цецилии Мансуровой, Бориса Щукина, Анны Орочко, Рубена Симонова, Александры Ремизо¬вой, Бориса Захавы, Иосифа Толчанова — была разыграна одна из замечательных театральных сказок итальянского драматурга. Разыграна в форме импровизационной. Форме, которая ос¬тавила блестящий след в истории молодого советского искусства, в практике одного из инте¬реснейших театров Москвы, названного вскоре именем режиссера этого спектакля.
На премьере «Турандот» присутствовали круп¬нейшие театральные деятели. Забыв о своей «искушённости», они радостно «поддались» пленительной игровой стихии, наслаждаясь атмосфе¬рой юности, неистощимой веселости, искрящейся фантазии, царивших на сцене и в зрительном зале. Вахтангова на его обычном месте в шестом ряду партера не было: смертельно больной, он ждал известий дома.
«Мы еще только начинаем... Вы должны по¬верить нам, что форма сегодняшнего спектакля — единственно возможная для Третьей студии», — прочел Завадский (принц Калаф) строки из об¬ращения режиссера к зрителям. В своем письме Вахтангов дал обоснование поискам новой «сов¬ременной формы», которая «потребовала не только рассказа содержания сказки, но и сцени¬ческих приемов, может быть, для зрителя незаметных, но совершенно необходимых для школы актера…»
Что же это были за сценические приемы? Чем объясняется обращение молодого коллектива, только вступавшего в эпоху строительства совет¬ского театрального искусства, к старинной полузабытой сказке. И каким образом достигалось то радостно приподнятое ощущение театрального праздника, которое обеспечило вахтанговской «Турандот» легендарный успех и столь долгую, продолжающуюся и в наши дни блестящую сценическую жизнь?
В поисках новых выразительных средств в борьбе с театральной рутиной неутомимый экспе¬риментатор Вахтангов предложил юным сту¬дийцам попробовать свои силы, развить свои ак¬терские возможности на материале, который бы содержал в себе заряд оптимистического, истинно народного, «площадного» мировосприятия, причем именно театрального мировосприятия, преображения жизни средствами театра, доступ¬ного и понятного любому зрителю.
Лучшего драматургического материала, чем театральные сказки старого венецианца, — осле¬пительно жизнелюбивые, построенные на вирту¬озных импровизациях забавных «масок» итальянской народной «комедии дель арте», — трудно было бы представить. Однако, начав работать над «Турандот»,. так сказать, по принципу «рассказа содержания сказки», коллектив вряд ли су¬мел бы создать новаторское, подлинно революционное произведение сценического искусство, каким в конце концов стал замечательный вах¬танговский спектакль.
Режиссер повел коллектив студийцев дорогой драгоценной творческой фантазии, «на ходу» придумывая все новые, поразительно простые и эффектные способы достижения цели. Исполни¬тели (кое-кто из них впервые появлялся на сцене) были увлечены задачей отнюдь не легкой, но вдвойне заманчивой: «сыграть в игру», то есть не просто правдоподобно раскрыть трогательно-наивную и немного смешную логику действий героев гоцциевской сказки, но и передать дух представлений театра дель арте, а, кроме того, не забыть и о себе самих вдоволь насладиться переменчивым блеском увлеченного лицедейства. При этом «двойном» и даже «тройном» перевоплощении артисты не утрачивали ни своей непосредственности, ни артистической индивидуальности.
Подстать этой вызывающей, смеющейся, поющей условности были придуманы и костюмы. Поверх вечерних туалетов студийцы в ритме чудесного вальса «Турандот» набрасывали разноцветные куски ткани — и становились, кто — восточным принцем, кто — рабыней, кто — начальником стражи или гарема... Да и сам этот вальс исполнялся... на гребенках, ещё более во¬влекая зрителей в пленительный водоворот «самых трагических» и насквозь театральных страстей.
Недаром стиль этого незабываемого праздника театральности был определен режиссером как «фантастический реализм», причем происхождение термина «фантастический» идет от «фантазии», а отнюдь не от «фантастики». «Турандот» была полностью лишена налета мистики, того принципиального ухода от современности, которым грешили в первом двадцатилетии нашего века немало крупных мастеров театра.
Спектакль был поэтическим, радостным, по самой сути актерского самочувствия импровизационным. Отсюда и комедийные преувеличения, и невероятные по сценическим законам интим¬ного, бытового театра прорывы в откровенную и радостную буффонаду. «Если бы Вахтангов заставил актеров летать, они бы летали», — говорится в одной из бесчисленных рецензий того времени. Казалось, для актеров Третьей студии нет и на самом деле ничего невозможного — столь велика была власть обаятельного спектакля над зрительным залом, участвующим в развитии событий чуть ли не с той же долей активности, что и сами исполнители. В ослепительной вспышке музыки и света «рассказывали» свою сказку, старинную полузабытую сказку венецианца Кар¬ло Гоцци режиссер, актеры, музыканты, костюмеры...
«Принцесса Турандот» идет на сцене вахтанговского театра и сегодня. В апреле 1963 го¬да Рубен Николаевич Симонов возобновил этот замечательный спектакль. Чуть изменилось оформление, увеличился оркестр, в котором по-прежнему солируют гребенки. В главных ро¬лях выступили прославленные мастера сегодняш¬него вахтанговского театра: Юлия Борисова, Николай Гриценко, Михаил Ульянов, Юрий Яковлев... Молодежь сыграла свои первые большие роли.
По-прежнему большой радостью для актеров и зрителей становится каждое представление. По-прежнему смешат или волнуют нас комиче¬ские перепалки забавных масок или высокие страсти главных героев. По-прежнему старинная, бессмертная театральная сказка Гоцци и Вах¬тангова открывается прелестной бравурной пе¬сенкой:
«Вот мы начинаем
Нашей песенкой простой...»
Снова, в который уже раз, слышим мы таин¬ственный и томный «вальс Турандот», под мело¬дию которого на глазах у радостно изумленных зрителей актеры — наши современники пре¬вращаются в актеров итальянской труппы, играющих капризную принцессу и принца Калафа, страстную ревнивицу Адельму и любопытную Скирину...
Снова дурачатся веселые маски — ворчливый Панталоне, истовый служака Бригелла, растороп¬ный, живой, как ртуть, Труффальдино, застенчи¬вый заика и озорник Тарталья. Каждый из них неистощим в шутках «сугубо на злобу дня», как и тогда, сорок лет назад.
И снова рождается на наших глазах наивная, смешная и торжествующе театральная сказка в вахтанговцев.
М. Бабавва
