Виктора Фогельсона знали все известные поэты СССР. Он работал редактором отдела поэзии издательства «Советский писатель», и все поэты-шестидесятники мечтали попасть именно к нему, поскольку очень
ценили его чувство слова, ощущение ритма и рифмы, глубочайшее знание поэзии и музыки. И умение шутить. Он выполнял, казалось бы, две мало совместимые задачи - осуществлял первую цензуру и помогал авторам увидеть как бы со стороны свои огрехи и довести поэтический текст «до ума» - то есть до возможности его «пропихнуть». Все восхищались этой его способностью и дружелюбием, но и шли к нему со страхом: уж если Витя отложит рукопись, то это означает, что она либо слишком слаба, либо это непоправимый из-за крамолы «непроходняк».
За 30 с лишним лет он раскрутил почти всех ныне известных поэтов уникальной эпохи советского поэтического бума, когда поэт мог собрать стадионы. Но слова благодарности в его адрес можно встретить лишь в воспоминаниях диссидентов.
Булат Окуджава, с которым Фогельсон был дружен, посвятил ему стихи: «Витя, сыграй на гитаре». И скупые благодарные строки можно прочесть в письмах опального Варлама Шаламова: Виктор Сергеевич был редактором всех пяти его прижизненных поэтических сборников. Когда отпевали поэта, который в тюрьмах и психушке лишился здоровья, но при этом полемизировал с Солженицыным, изрядно перегнувшим палку в своей критике строя, в храме в Замоскворечье у гроба стояли Виктор Фогельсон, Фазиль Искандер и Феликс Светов. Сотни писателей-москвичей и поэтов не решились на этот поступок, хотя и уважали Шаламова - кто за мужество, кто за стихи.
На фото — Виктор Фогельсон
