Бестужев-Марлинский "Страшное гадание" читает Георгий Тараторкин
А.А. Бестужев–Марлинский – современник А.С. Пушкина, родственник знаменитого декабриста. Увлекательные повести и рассказы о светском обществе точно передают стиль жизни людей середины XVIII века. Рассказ «Страшное гадание» написан в 1831 году.
Алекса́ндр Алекса́ндрович Бесту́жев (псевдоним — Марли́нский; 23 октября [3 ноября] 1797, Санкт-Петербург — 7 [19] июня 1837, форт Святого Духа, ныне микрорайон Адлер города Сочи) — русский писатель, критик, публицист; декабрист.
За участие в заговоре декабристов 1825 был сослан в Якутск, а оттуда в 1829 переведён на Кавказ солдатом. Участвуя здесь во многих сражениях, он получил чин унтер-офицера и георгиевский крест, а затем был произведён и в прапорщики. Погиб в стычке с горцами, в лесу, на мысе Адлере; тело его не найдено.
Своими произведениями Бестужев-Марлинский в короткое время приобрёл себе огромную известность и популярность в русской читающей публике. Всякая новая его повесть ожидалась с нетерпением, быстро переходила из рук в руки, зачитывалась до последнего листка; книжка журнала с его произведениями делалась общим достоянием, так что его повесть была самой надёжной приманкой для подписчиков на журналы и для покупателей альманахов. Его сочинения раскупались нарасхват и, что гораздо важнее, — ими не только все зачитывались — их заучивали наизусть. В 30-х годах Марлинского называли «Пушкиным прозы», гением первого разряда, не имеющим соперников в литературе… Причина этого необыкновенного успеха заключалась в том, что Марлинский был первым русским романистом, который взялся за изображение жизни русского общества, выводил в своих повестях обыкновенных русских людей, давал описания русской природы и при этом, отличаясь большой изобретательностью на разного рода эффекты, выражался особенным, чрезвычайно цветистым языком, полным самых изысканных сравнений и риторических прикрас. Все эти свойства его произведений были в нашей тогдашней литературе совершенной новостью и производили впечатление тем более сильное, что русская публика, действительно, ничего лучшего ещё и не читала (повести Пушкина и Гоголя явились позже).
.
