Алиса Коонен читает стихи Александра Блока

Алиса КООНЕН читает
Александра БЛОКА

Сторона 1
Россия — 1,40
На поле Куликовом — 1.40
На железной дороге — 2.25
Май жестокий с белыми ночами!.. — 1.00 Настигнутый метелью — 1.50
Как океан меняет цвет... — 0.30
Незнакомка — 3.25
О, весна без конца и без краю... — 1.42

Сторона 2
Суровый взгляд бесцветных глаз... — 2.30
Ты — как отзвук забытого гимна... — 1.43
Я в дольний мир вошла, как в ложу... — 1.20
О да, любовь вольна, как птица... — 1.45
Черный ворон в сумраке снежном... — 0.50
Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь — 1.42
На островах — 1.56
Ты можешь по траве зеленой... — 0.55
В ресторане — 1.45
Седое утро — 1.59
О доблестях» о подвигах, о славе... — 2.02

На московском театральном небосводе 1920—1940-х годов звезда Алисы Георгиевны Коонен была одной из самых ярких.. Одновременно с Коонен в ту пору на подмостках столицы выступали многие незабываемые актрисы — Мария Бабанова, Алла Тарасова, Ольга Андровская, Вера Пашенная, Цецилия Мансурова, Юдифь Глизер,Софья Гиацинтова, Вера Марецкая. Любовь Добржанская, всех не перечесть. Вес они были тогда а расцвете дарований и в зените славы, каждая новая роль любой из них становилась событием, привлекавшим всеобщее внимание, живой интерес широкой аудитории. Однако далее на фоне их шумных, вполне заслуженных успехов и бесконечно разнообразных талантов Алиса Коонен оставалась в своем роде уникальной, ни с кем не сопоставимой, несравненной.
Объяснялось это очень просто: Коонен была
единственной великой трагедийной актрисой того времени. Камерный театр, созданный в 1914 году ее мужем, замечательным режиссером Александром Яковлевичем Таировым, в отличие от всех других, театров Москвы, упорно, из года в год, держал курс на .трагедию. На сцене Камерного театра Алиса Коонен сыграла н шекспировскую Джульетту, и Федру Расина, и Саломею в одноименной трагедии Оскара Уайльда, и Катерину в «Грозе» Островского, н Антигону Софокла (в перело¬жении Вальтера Гаэенклевера), и трагических героинь пьес американского писателя Юджина О'Нила «Любовь под вязами» и «Негр». В 1934 году Коонен пер¬вая исполнила роль Комиссара в «Оптимистической трагедии» Всеволода Вишневского, а в 1940 году
вы¬ступила в роля Эммы а инсценировке «Мадам Бовари» Флобера. Конечно, ей случалось играть н комедии, даже комедии музыкальные. — с блеском и шармом царила она, к примеру, в «Принцессе Брамбнлле» по Гофману, в оперетте Шарля Лекока «Жирофле-Жирофля». И все же по самой своей природе, по коренному свойству ее дарования Коонен была прежде всего актрисой трагической.
Трагедия, классическая трагедия, обязывает актера не только идеально владеть своим телом и голосом, не только выразительно читать большие монологи, но и чувствовать тайную музыку стиха, его ритм, его темп, звуковую окраску, движение. Первая актриса Камерного театра, лучшая трагическая актриса Москвы, Коонен свободно и счастливо отдавалась мелодия стихотворной строки. Поэзия сопутствовала ей всю жизнь. В частности поэзия Александра Блока, кото¬рого Анна Ахматова однажды метко охарактеризовала словами: «трагический тенор эпохи».
Лирику Блока и правда пронизывают трагические предчувствия, трагические мотивы, понятно, что в душе Коонен они всегда отзывались тревожным и сочувственным эхом. Впервые Коонен публично читала Блока с эстрады еще начинающей артисткой МХТА — в скромной московской «Мастерской» (своего рода артистическом клубе) Бориса Пронина. Ее слушали поэты Бальмонт и Брюсов. Она прочла стихотворение «Крылья легкие раскинув», собственноручно «набросанное им на клочке бумаги и только что пересланное из Петербурга». Несколько лет спустя, в Петербурге, она позна¬комилась с Блоком. Александр Блок, с которым Алиса Коонен и Василий Качалов катались на лодке по Неве, ездили на острова и который тогда охотно читал им свои стихи, произвел на актрису очень глубокое впе¬чатление.
На склоне лет Коонен вспоминала: «Читал он в той манере, в которой в то время обычно читали стихи, чуть нараспев, четко выделяя рифмы и размер. Глядя на него, я не столько вслушивалась в слова, сколько старалась понять его душевное состояние. Мне казалось, что оно не во всем совпадает с тем, о чем говорят его стихотворения, которые он читал. Это почему-то взволновало меня, как будто передо мной вдруг приоткрылась завеса, скрывающая внутренний мир этого удивительного человека».
Была н еще одна встреча – тогда же. На вечеринке у Мусина-Пушкина Коонен увидала Блока, хотела к нему подойти, но ее опередил «какой-то бойкий
господин. Я застыла на месте. Лицо Блока, только что ясное и светлое, вдруг стало неузнаваемым Неподвижные, холодные глаза (про себя я подумала «рыбьи»), плотно сжатые губы. Я долго не могла забыть это ледяное лицо. Теперь, когда я читаю со сцены стихи Блока, я вспоминаю эти два его облика, столь непохожие, - вдохновенного поэта Петербурга, озаренного отблесками зари, и того, другого, с бледный холодным лицом».
«Теперь, когда я читаю со сцены стихи Блока»… Эти слова Коонен написала, когда уже не было ни верного спутника ее жизни, любимого режиссера Таирова, ни Камерного театра. Она осталась одна. Но и в одиночестве она не порывала ни с трагедией, ни с поэзией. В ее сольных концертах звучали монологи Адриенны Лекуврер, Федры, Эммы Бовари, Комиссара из «Оптимистической трагедии», Кручинниой из «Без вины виноватых». Более того, она осваивала и новые роли — Медею Еврипида, Клеопатру Шекспира, фру Альвинг из «Привидений» Ибсена. Читала стихи Паб¬ло Неруды.
Но чаше всего, охотнее всего — и в концертах, и по радио, и по телевидению — читала Блока. К счастью, сохранились записи, которые вы можете сейчас
услышать.
Блок в исполнении Коонен звучит мощно, торжественно и гулко. В блоковских строфах голос трагиче¬ской актрисы тревожно вибрирует, тоскует, порой почти рыдает, порой становится мягок, нежен, иногда холо¬ден, даже надменен, иногда, напротив, обжигающе горяч. Устами Коонен Блок не исповедуется, скорее, он прорицает. Язык этих прорицаний изменчив. Твер¬дая чеканка слова уступает место напевности, ликующие интонации — скорбно вопросительным, эпически печальные — обнадеживающе звонким. Диапазон — интонационным, ритмический, эмоциональный — огро¬мен, а музыкальный регистр всякий раз соответствует только данному стихотворению (данной «пьесе», как говорили в старину). Но все это богатство — неоспо¬римо блоковское, исключительно блоковское. Каждое стихотворение Коонен начинает иначе, на новый лад, не так, как предыдущее. Можно сказать, в каждом стихотворении играет новую роль.
В этом смысле ее исполнение знаменитого «На островах» — истинный шедевр: голос Коонен тут идеально передает мужскую отчужденность, мужскую иронию и горечь, тоскливую замкнутость опустошенной души. Совсем другие шедевры и другие «роли» — «Россия», «На поле Куликовом», «Незнакомка». «В ресторане», «Седое утро»: мы слышим Блока раздольно¬го, безбрежного» очарованного таинственными видения¬ми и все-таки сурово и твердо шагающего навстречу судьбе.
Вероятно, у каждого есть свой собственный «из¬бранный Блок» — свои любимые вещи, которым отда¬ется решительное предпочтение перед другими блоковскими стихами. И Коонен тоже по-своему ориентиро¬валась в блоковском мире, одни произведения читала, другие — не читала ни со сцены, ни по радио. Представляется все же, что выбор ее во всех случаях был продуманным и верным — с точки зрения общего за¬мысла артистки. Ибо в итоге она сумела с проникновенной силой и могучей страстью передать полнозвучие Блока — лирика и трагика.
Голос Коонен летит сквозь десятилетия, сближая нас с великим поэтом, которого артистка знала лично, музыку стнха, которого она слышала, сохранила в па¬мяти и силой собственного дара превратила в траги¬ческую патетику, волнующую поныне,
К.Рудницкий